вам неизбежно придётся встречаться и разговаривать с хозяевами. А может и нет? Вполне возможно, мне повезёт, и попадутся глухонемая пара?
Поблагодарив разговорчивую мамашу и разузнав все тонкости бронирования, я оказалась счастливым гостем просторного горного поместья в получасе езды от Лос-Анджелеса. Хотя, в час пик эти пол часа могли растянуться на неопределенное время. Но что поделать, пробки – это такое же неотъемлемое явление Лос-Анджелеса, как Голливудские холмы или аллея звезд. Перед Кевином пришлось слезно извиниться и пообещать совместный ужин и поездку в Голливуд на экскурсию. Пока же мне предстояло взять на прокат машину и отправиться на встречу с моими хозяевами.
В Америке (за исключением больших городов Нью Йорка, Бостона и Вашингтона) все передвигаются на машинах. Даже мне, завсегдатаю Петербургского метро, пришлось сесть за руль.
Сдавала на права три раза. Первый раз машина была непривычно большой и неповоротливой. Дело в том, что на экзамен нужно приезжать на своих колёсах. А мой испанский дедуля, который помогал мне стать счастливым обладателем американских прав, владелец внушительного Кадиллака. В общем, с непривычки я перенервничала и плохо припарковалась. Второй раз, хотя машина была небольшая, но навыков-то еще меньше, и я от нервов проехала на призывный знак STOP. Кстати, дорожные знаки в Америке созданы специально для меня. Они настолько очевидные, что перепутать их нелегко. Но я, конечно, очень стараюсь.
В третий раз, я входила в зал ожидания ветераном экзаменовки, и все, слава Богу, прошло как по маслу. Следует признать, что сдавать экзамен на вождение во Флориде гораздо легче, чем в России. Здесь все очень объективно. Но поскольку ездить надо и за продуктами, и к доктору, и на работу, то заваливать вас никто не будет. Если вы способны водить машину – права непременно получите.
***
Мне же самостоятельно брать машину напрокат было все еще страшновато. Но в компании я это делала не раз, и даже была остановлена гаишников штата Индиана за превышение скорости на каких-то там пять миль. И очень этим горжусь!
Ничего не поделаешь. Лос Анжелес – город автомобильный, и уже через каких-то два час (очереди в аэропортах просто сумасшедшие!), я стала обладателем маленького форда. Пусть даже и всего на несколько дней.
Когда я подъезжала к указанному адресу, мне казалось, что я кручу в каком-то горном водовороте, и никогда не закончится этот бесконечный лабиринт поворотов и подъёмов. Но горные духи, наконец, сжалились надо мной, и о чудо: мне открылся удивительный домик с ещё более удивительно уютным садом.
Вид с этой высоты захватывал дух: в вечернем воздухе подрагивали огни близлежащего города. Нажав на звонок, я завороженно смотрела на мерцающих сверчков далёких домов. Я бы могла бесконечно смотреть на эту рукотворную благодать, но послышались шаги, и я замерла в ожидании. Дверь открыли двое удивительно благообразных старичков.
– Приветствуем! Ты, должно быть, Оксана!
– Да, рада познакомиться! Вы живете в волшебном месте.
– О, ха-ха-ха, спасибо на добром слове! Ты проходи, мы тебе все покажем.
Оказалось, что моих старичков звали Эндрю и Майла, а поскольку они оказались с Филиппин (какое совпадение!), я стала их звать Тито Эндрю и Тита Майла, по-нашему дядя и тетя. Мы разговорились, потому что мои хозяева – под стать домику – оказались удивительно уютными и дружелюбными. Ну вот, прощайте мечты об уединении!
– Мы приехали сюда давным-давно. Я начинал простым продавцом в известной сети супермаркетов, – говорит Эндрю. – Потом, мало-помалу, стал продвигаться по службе, и проработал менеджером, а потом и начальником в нашей сети больше тридцати лет. Выработал хорошую пенсию, копил на этот дом всю жизнь. Вот, наконец, десять лет назад мы его купили. Это Ричард, – показывает он на фотографию на стене, – наш сын. Он тогда был начинающим артистом и пробовался во все шоу в Голливуде. Но тут такое количество актеров, что карьеру сделать очень сложно. Он устроился работать в Дисней Лэнд и очень любил эту работу.
– Ааа, – говорю я, смотря на другую фотографию. С неё смеющимися глазками на меня смотрит забавный полненький человечек в ярких клоунских одеждах. – Это, должно быть, тоже Ричард?
– Да, это он в костюме пирата. У него было своё шоу в «Пиратской Шхуне». Это такой бар недалеко отсюда, – поясняет Эндрю, видя мой удивлённый взгляд.
– Как здорово!
– А это он в костюме Джедая. Ричард большой поклонник звездных воинов!
– Правда? У меня тоже есть пара друзей, которые просто с ума по ним сходят.
Я перевожу взгляд с фотографии на фотографию, и со всех них улыбается все то же лукавое лицо, переодетое и перекрашенное в немыслимые цвета. Вот он капитан корабля, гроза морей, с живым попугаем на плече; а вот он изображает Элвиса, в длинных расклешенных штанах и внушительным чубом. Как здорово прожить свою жизнь, будто играя: не принимая ничего всерьёз и не задумываясь о будущем! Но эту мысль я выражаю немножко другим образом – поделикатнее.
– Какое счастье зарабатывать на жизнь любимым делом! Я рада, что у него это получается.
– Ну, по правде сказать, заработки у Риччи небольшие. Он же сам себе хозяин. Есть халтура – хорошо, нет – приходится сидеть на диете. Мы ему, конечно, помогали, хотя он очень не любил брать у нас деньги. И это, кстати, была его идея – открыть у нас дома маленький домашний отельчик, и подзаработать таким образом. Но сейчас мы это больше делаем для компании. Приятно, знаешь ли, знакомится с интересными людьми. Как ты, например!
Как всегда, мы сходимся благодаря музыке. Оказывается, Эндрю и Майла всю жизнь пели в хоре. Это у них, филиппинцев, в крови. Там поют все. А ещё больше, чем пение, любят проводить время вместе. Так что хор, как явление социальное, идеальный жанр для «отвода филиппинской души».
Когда я слушала хоры филиппинцев, больше всего меня поражала их отдача и полное погружение в музыку. Когда музыка того требовала, они кричали как звери, шумели как дождь, и даже танцевали. Все это они делали с такой убеждённостью, что будь на моем месте Станиславский, и тот бы прикусил язык.
– Ты нам, конечно, сыграешь? – просит Тита Майла. Люди часто просят меня сыграть, особенно на вечеринках. Я обычно шучу, что стою слишком дорого. Ну, не совсем шучу – просто намекаю, что я здесь такой же гость, как и они, а музыка – это моя работа. Как подсчитывать расходы компаний или лечить людей. В общем, намёк понят.
Но эти люди мне инстинктивно нравятся, и я рассказываю им про свою травму, про мои ночные кошмары, связанные с больной рукой, про то, как люблю выступать. Что отдала бы левую руку за возможность им что-нибудь сыграть… Хотя, без левой руки я бы им много тоже не наиграла.
– Бедная ты моя девочка… – совсем по-матерински говорит Майла. – Тебе должно быть так тяжело… Ричард любил музыку до невозможности. Потому-то он здесь в костюме Элвиса, – Тита показывает на фотографию. – Он участвовал в конкурсе двойников. И победил!
Неужели Ричард разлюбил музыку, думаю я. Хочу спросить, но Эндрю переводит тему.
– А через месяц мы едем в круиз! Мы так долго копили и во всем себе отказывали. Хотели оставить Риччи хорошее наследство… – голос его прерывается. – Но теперь уже все равно. Мы хотим отметить нашу годовщину. Пятьдесят лет вместе! Мы едем в круиз!
Он говорит это таким торжественным голосом, что я задумываюсь, а путешествовали ли они раньше. Возможно, только под конец жизни они, наконец, решили позволить себе это удовольствие.
– Риччи едет с вами? – спрашиваю я, и тут же понимаю, что чем-то их обидела. На глазах у Титы наворачиваются слезы, а Эндрю сердито поджимает губы.
– Да, Риччи будет с нами, – наконец выдавливает из себя Тита Майла. – Он умер почти год назад, но он обязательно будет с нами. Он так хотел поехать в этот круиз.
***
Мы с моими старичками стали настоящими друзьями. Они называют меня внучкой и приглашают
